Плюс-минус симфония

Однажды Антонин Дворжак рассказывал своим ученикам, как когда-то послал в Германию на конкурс одну из своих симфоний, где она благополучно пропала. На вопрос, что же он сделал дальше, композитор лаконично ответил: "Ничего, сел и написал новую симфонию!"

Руки Мастера

В 1896 году Клод Дебюсси оркестровал фортепианные "Гимнопедии" Эрика Сати и включил их в концерт симфонической музыки. Рассказывают, что Сати сам пробовал сыграть свои пьесы в присутствии композитора, но сделал это так неуклюже и бездарно, что о качестве музыки говорить не приходилось. Тогда за фортепиано сел Дебюсси, со словами: "Позвольте, я дам Вам услышать собственную музыку".

Прибыльный урон

По слухам, последний император Германии Вильгельм II однажды сказал: "Мне жаль, что Штраус сочинил "Саломею". Обычно я его очень ценю, но данная вещь нанесёт ему большой урон". Однако, после оглушительного успеха в австрийском Граце опера была поставлена ещё в двадцати пяти городах. Триумф был таким, что Рихард Штраус осмелился смеяться над критикой коронованной особы. Он весело пересказывал слова кайзера и ехидно добавлял: "Благодаря этому урону я смог построить виллу в Гармише!"

Когда шутка удалась, но смешно только тебе

Многие дирижёры старого поколения были невыносимыми тиранами. Ганс фон Бюлов часто бывал резок с музыкантами, но его прусскую грубость смягчал своеобразный юмор. Случилось так, что Бюлов невзлюбил двух валторнистов из своего оркестра - по фамилии Шульц и Шмидт. Однажды утром директор оркестра сообщил ему печальную новость, что Шмидт скончался.
«А Шульц?» - спросил Бюлов.

Сообразили на двоих

Мстислав Ростропович рассказывал: "Второго августа 1959 года Шостакович вручил мне рукопись Первого концерта для виолончели. Шестого августа я сыграл ему концерт по памяти - трижды. После первого раза он очень разволновался, и, понятно, мы выпили немножко водки. Во второй раз я играл не совсем идеально, и потом мы опять выпили водки, уже побольше. В третий раз, мне кажется, я играл концерт Сен-Санса, но он аккомпанировал мне по партитуре своего концерта. Мы были бесконечно счастливы".  

Национальный ответ

Рассказывали, что Александр Константинович Глазунов, директор Петербургской консерватории, откровенно восхищался евреями. И иногда относительно некоторых студентов-неевреев он говорил, что "разочарован их христианской игрой".

Критики такие критики

В критическом отзыве о сольном концерте Фридерика Шопена музыка композитора характеризовалась как "разностильные поверхностные излияния и вымученное неблагозвучие".
Критик из Бостона Луис Элсон предложил переименовать "La Mer" (Море) Клода Дебюсси в "Le Mal de mer" (Морская болезнь). Более того, он придумал подзаголовки для каждой из трёх частей: первая – "Головная боль", вторая – "Тревожное сомнение", третья – "Рвота".
Французский критик писал, что "Le Sacre du printemps" (Весну священную) Игоря Стравинского стоило переименовать в "Le Massacre du printemps" (Весеннюю бойню).

Кто важнее?

На экзамене по политграмоте в консерватории молодому Дмитрию Шостаковичу был задан вопрос:
- Вы даёте фортепианный концерт. Кто должен получить большее вознаграждение: вы или портной, который сшил вам брюки?
- Конечно, я - ответил Шостакович, - моя работа требует специальных знаний, подготовительной и упорной работы. Кроме того, пианист должен обладать природными данными.
На этом экзамен закончился. Шостакович направился к выходу, но неожиданно вернулся:
- Я ошибся. Портной должен получить большее вознаграждение, чем я, потому что, как бы я хорошо ни играл, всё-таки невозможно выйти на сцену без штанов. Нет, вознаграждение портного должно быть выше.

Исполнительный человек

Вскоре после переезда в Советский Союз турецкий поэт Назым Хикмет должен был отправиться в Стокгольм на заседание бюро Всемирного Совета Мира. Перед отъездом Хикмету сказали, что в составе делегации есть человек, который будет помогать членам делегации в организационных вопросах или при любых затруднениях, но имя человека не назвали, или Хикмет его забыл. В Стокгольме, когда ему что-то понадобилось, он, присмотревшись к людям, с которыми приехал, решил что таким человеком мог быть только один - скромный, стеснительный, в больших круглых очках, старавшийся держаться незаметно. Хикмет обратился к нему с какой-то просьбой. Человек тут же отправился выполнять поручение. Ещё и ещё обращался к нему Хикмет: просил узнать адреса музеев и выставок, купить билеты в театр, на концерты. Уже в Москве, прощаясь с исполнительным человеком, Хикмет дал ему номер своего телефона, а в ответ получил визитную карточку. В ней значилось: "Композитор Дмитрий Шостакович".

Ростропович дирижирует

В финале Пятой симфонии Сергея Прокофьева, в начале коды есть интересный момент, когда струнные инструменты играют каноном и, вступая, всё время перебивают друг друга. Таким образом создаётся особый шумовой эффект, на фоне которого идёт мелодия у медных духовых. И вот в одном месте наступает восьмая пауза, когда все струнные в унисон должны дружно сыграть гамму вверх. Ростроповичу хотелось, чтобы эта гамма прозвучала необыкновенно ярко, но как он ни пытался, добиться нужного эффекта не мог. Тогда он говорит:
- Представьте себе: коммунальная кухня, стоит восемь столов, восемь примусов, каждый скребёт на своем столе, никто не слушает друг друга, стоит страшный шум. И вдруг кто-то снизу кричит: "Лососину дают!" Тут все всё бросают и кидаются вниз, в магазин.
Все посмеялись. Но когда подошло нужное место, и он крикнул в паузе: "Лососина!" - то, действительно, музыканты рванули необыкновенно эффектно.

Ростропович иронизирует

Как-то репетируя с оркестром Первую сюиту Чайковского, где в третьей части есть очень простая и печальная мелодия у виолончелей, Ростропович никак не мог добиться от музыкантов нужного звучания.
- Представьте, что эту мелодию играет любитель, например, доктор, который вернулся после трудного рабочего дня домой, - сказал он оркестрантам. - Он поставил десять клизм, осмотрел восемь задних проходов и ему сейчас хочется отдохнуть. Он сидит и играет на виолончели страшно фальшиво, но получает от этого огромное удовольствие... Вот и вы, дорогие товарищи, играете столь же фальшиво, но с той разницей, что на ваших лицах удовольствия не видно...

Пикантный сарказм

Однажды во время затянувшейся репетиции, дирижёр сэр Томас Бичем потерял терпение и обратился к одной из виолончелисток: "Мадам, у вас между ног инструмент, способный доставлять удовольствие тысячам людей, но всё, что вы можете сделать, это только поцарапать его".

Не так сидите

Как-то раз одному начинающему скрипачу предстояло сыграть скрипичную сонату Джордже Энеску. За несколько дней до концерта он пришёл к композитору и, сославшись на сложность произведения и своё волнение, попросил Энеску сыграть партию фортепиано. Композитор согласился. Перед началом концерта уже сам Энеску занервничал и попросил кого-нибудь переворачивать ему ноты. Так случилось, что в зале оказался блестящий пианист Альфред Корто, который незамедлительно вызвался помочь.
На следующий день в Le Figaro был опубликован отзыв:
"Весьма странный концерт состоялся прошлым вечером. Человек, которого мы обожаем, когда он играет на скрипке, играл на фортепиано. Другой человек, которого мы обожаем, когда он играет на фортепиано, переворачивал ему ноты. И, наконец, человек, который должен был переворачивать ноты, играл на скрипке".

Очень просто

Один газетный репортёр долго добивался у Шостаковича ответа на вопрос о процессе сочинения музыки. Композитор ответил: "Очень просто, очень просто. Беру бумагу, перо и чернила, сажусь, макаю и пишу, макаю и пишу".

Алаверды

Летом 1973 года Шостакович жил на даче в посёлке Жуковка, а его соседями большей частью были известные физики-ядерщики. Кто-то из академиков преподнёс Шостаковичу свою книгу, состоявшую из одних математических формул. Раскрыв её, композитор сказал:
- А мне что теперь прикажите делать? Подарить ему свою партитуру?

Средство Яначека

Во время репетиций оперы "Средство Макропулоса", композитор Леош Яначек постоянно вносил изменения в партитуру. Наконец, дирижёр вышел из себя и поставил ультиматум: "Больше никаких поправок!" Яначек согласился и тихо ретировался.
На премьере, в самой середине оперы, концертмейстер виолончелей посмотрел на дирижёра удивлённым взглядом. Совершенно неожиданно ему пришлось играть музыку, которую он никогда до этого не видел. Дирижёр также был в недоумении.
Оказывается, после генеральной репетиции Яначек тайно пробрался в библиотеку и вставил в партитуру новое соло для виолончели!

Дельный совет

Однажды молодой пианист Владимир Горовиц попросил совета у Артура Шнабеля.
- Совет? Когда доигрываете до трудного места, начинайте корчить рожи!

Эйфория

"Когда я сочиняю, я всегда чувствую себя Бетховеном" - признавался Альбан Берг, - "И только потом осознаю, что в лучшем случае я всего лишь Бизе".

И нет ничего нового под солнцем

Когда в 1935 году в Вене были впервые исполнены фрагменты из оперы "Лулу" Альбана Берга, из зала раздались крики: "Да здравствует Чайковский!"
- Бедные мальчики! - заметил композитор - Их деды вели себя точно так же сорок лет назад при исполнении Пятой симфонии Чайковского. Только тогда они прославляли Шуберта.

Страсти по Стравинскому - I

Игорь Стравинский очень любил деньги и буквально преклонялся перед ними. Налоги приводили его в бешенство. От одной только мысли, что кто-то может отнять его деньги, он приходил в неистовство. А экономил композитор, где только можно. Например, если он замечал, что марка на полученном письме не проштемпелевана, он обязательно её отклеивал и использовал снова. Таким образом Стравинский испортил несколько писем от известных людей, ценность которых была бы в тысячу раз больше, чем марки.
Другой страстью Стравинского был алкоголь, особенно виски. Как он сам говорил: "Называйте меня Стрависки!"

Страсти по Стравинскому - II

Однажды правительство США устроило в честь композитора обед в Белом доме. Присутствовал на нём и президент Америки Джон Кеннеди. Стравинский задумал затащить его в укромный уголок и поинтересоваться, как можно избежать уплаты некоторых налогов. Однако его планам помешали его же любимые виски, он быстро напился и с большим позором был рано отправлен домой.
Когда Джона Кеннеди убили, Стравинский отправил его вдове телеграмму с соболезнованиями, но только поздно вечером, чтобы воспользоваться дешёвым ночным тарифом.

Атональная ирония

Во время визита пианиста Артура Шнабеля Арнольд Шёнберг предложил ему сыграть свою новую пьесу. Поиграв некоторое время, Шнабель остановился и объяснил, что не может понять какую ноту играть. Шёнберг долго вглядывался в собственноручную партитуру и был вынужден признать, что даже он не смог бы сказать что это - Ля или Си-бемоль. Он достал небольшой блокнот и начал его листать, чтобы найти страницу, со своей знаменитой додекафонической системой. После тщательного и продолжительного изучения Шёнберг окончательно заявил: "Это должен быть Си-бемоль".

Сумасшедший Равель

Премьера "Болеро" Мориса Равеля в Париже 22 ноября 1928 года имело большой успех. Однако не все придерживались такого мнения. В середине исполнения одна из великосветских дам довольно громко воскликнула: "Он сумасшедший! Он сумасшедший!"
Когда об этом инциденте сообщили композитору, тот просиял своей знаменитой мальчишеской улыбкой.
- Ага! - сказал он с нескрываемым удовлетворением, - она поняла мою пьесу!

Наглядное пособие

Во время репетиции симфонических эскизов "Море" Клода Дебюсси Артуро Тосканини долго пытался добиться от оркестра желаемого звучания. Наконец он достал из кармана шёлковый платок и подбросил его высоко в воздух. Музыканты зачарованно наблюдали, как платок изящно и медленно опускается вниз. Тосканини озарило.
- Так, - заявил он, когда платок растелился на полу, - играть именно так!

В первый и последний ...

Как-то раз Россини спросили его мнение об опере Вагнера "Лоэнгрин".
- Нельзя судить о произведении после первого прослушивания, - ответил Россини - и я, конечно, не собираюсь слушать его во второй раз!

Откровенная прямота

Композитор Макс Регер в ответ на очередной нелицеприятный отзыв музыкального критика Рудольфа Луиса на своё творчество послал ему записку следующего содержания: "Я сижу в самой маленькой комнате своего дома. Газета с Вашей статьёй находится передо мной. Ещё мгновение ... и она окажется позади меня".

Богу или фортепиано

Когда Ференц Лист в Риме готовился стать священником, монахини попросили его после одного богослужения в Сикстинской капелле поиграть на фортепиано. После того как Лист исполнил их просьбу, они в восторге ринулись к нему и осыпали его поцелуями. И тогда Папа Пий IX принял решение, что религиозной карьере Листа, ради блага духовенства должен быть положен конец. Так композитору было отказано в посвящении в духовный сан.

Критическое наблюдение

Знаменитый финский композитор Ян Сибелиус однажды утешал молодого музыканта после неудачного концерта.
- Запомни, сынок, - сказал он, похлопывая парня по плечу, - в мире нет ни одного города, где был бы установлен памятник музыкальному критику.

Упущенные возможности

Выходит как-то вор-карманник с концерта Дениса Мацуева и говорит: "Боже мой, боже мой! какие руки, какие пальцы! А такой ерундой занимается".

Мне так нравится ваша музыка!

Когда Пьетро Масканьи выступал в Лондоне, он был приглашен в Виндзор, и королева Виктория попросила его сыграть отрывок из "Сельской чести":
- В опере есть одна мелодия, которая мне особенно нравится.
Композитор сыграл интермеццо, но королева сказала, что это не тот отрывок, которым она восхищается. Масканьи сыграл увертюру, но и на этот раз не угадал. Тогда Масканьи стал играть большой дуэт из оперы, однако и это было не то, что желала услышать королева.
- Впрочем, я помогу вам припомнить мой любимый отрывок из оперы, - сказала королева, - и, сев к инструменту, начала наигрывать пролог из знаменитой оперы Леонкавалло "Паяцы".

Свистун

Как-то раз известного художника Волкова спросили, как он начинал свою карьеру. Волков раздражённо ответил, что для хлеба насущного ему приходилось служить в департаменте, причём одному за двоих, потому что рядом с ним протирал штаны один свистун, который ничего не умел, ничего не хотел, а только сидел и насвистывал целыми днями ...
- Наверно, этот свистун плохо кончил?
- Да уж конечно! Входящие данные он не записывал, исходящие бумаги не отмечалс... При сокращении вакансий нас первыми со службы выгнали. Он поступил в консерваторию, а я стал художником, - со вздохом закончил рассказчик. - А фамилия его была Чайковский.

Музыки не надо!

Когда в Петербурге с громадным успехом в первый раз прошла "Прекрасная Елена" Оффенбаха какой-то провинциальный антрепренёр прислал в столичную театральную библиотеку запрос относительно стоимости оркестровки, партитуры и либретто оффенбаховской оперетты. Библиотека ответила, что оркестровка и партитура стоят 300 рублей, а либретто 50 копеек. Тогда антрепренёр телеграфировал: "Высылайте либретто, музыку подберём сами".

Недопоняли

Музыка Сергея Прокофьева к балету "Ромео и Джульетта" поначалу казалась всем настолько непонятной и сложной, что общее собрание коллектива оркестра и балетной труппы Большого театра, состоявшееся за две недели до предполагаемой премьеры, единогласно постановило отменить спектакль - во избежание полного провала. При этом, вслед за одним местным остроумцем, весь театр повторял одну и ту же крылатую фразу:
- Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете ...

Разоблачённый Крейслер

В 1935 году Фриц Крейслер сделал сенсационное признание. Оказалось, что изданные им в начале века транскрипции двенадцати старинных произведений для скрипки и фортепиано под названием "Классические рукописи", авторство которых приписывалось Вивальди, Ланнеру, Куперену, Боккерини и другим композиторам прошлого, в действительности являются его собственными сочинениями.
Этому саморазоблачению предшествовал забавный случай. Один музыкальный критик в своей статье строго отчитал Крейслера за то, что он включил в программу концерта свой бездарный "Венский каприс" и исполнил эту "совершенно пустяковую пьесу" рядом с полными подлинной прелести старинными вальсами Ланнера. Развеселившийся Крейслер тогда и разъяснил почтенному критику, что "вальсы" Ланнера написаны тем же пером, что и "Венский каприс".

Связи решают не всё!

Однажды Венская консерватория проводила конкурс вокалистов. Председателем конкурсной комиссии был назначен Густав Малер.
Первую премию, как это часто случается, чуть было не получила певица, имевшая большие придворные связи, но совершенно безголосая ... Но этого не произошло: восстал Малер, свято преданный искусству и несклонный играть в такие игры. Композитор настоял на своём. Победительницей конкурса стала молодая талантливая певица, которая по чести этого заслуживала.
Позже кто-то из знакомых спросил Малера:
- Неужели это правда, что госпожа N. чуть не стала лауреатом конкурса?
Малер серьезно ответил:
- Чистейшая правда! Весь двор был за неё, даже эрцгерцог Фердинанд. Ей не хватило только одного голоса - её собственного.

Марш с препятствием

Забавный случай произошел на репетиции оперы Направника "Франческа да Римини" в Мариинском театре. Желая блеснуть высокой нотой, известный тенор Николай Фигнер обратился к автору, дирижировавшему спектаклем, с просьбой разрешить ему в военном марше сделать фермату на си бемоль - увеличить длительность ноты.
- А что же будет с солдатами, марширующими под музыку? - удивился Направник. - Ведь им придётся стоять на одной ноге, пока вы будете держать вашу фермату.

Без суфлёра

Однажды знаменитый итальянский тенор Беньямино Джильи попал на операционный стол. Операцию делали под наркозом. От волнения певец начал считать невпопад: "Один ... пять ... восемь ..." Врач попросил его считать более внимательно, на что певец ответил:
- Доктор, не забывайте, что я нахожусь в затруднительном положении - со мной нет моего суфлёра.

Только не музыка!

Известный музыкальный критик Эдуард Ганслик не признавал ни Антона Брукнера, ни Рихарда Вагнера. Когда после премьеры "Тристана" поинтересовались его мнением, он ответил:
- Кое-что понравилось, кое-что нет.
- Что же не понравилось?
- Например, музыка, - последовал ответ.

Неиссякаемый источник

После смерти Иоганна Штрауса-младшего появилось много оперетт, скроенных из его мелодий. Первой была поставлена в 1899 году "Венская кровь" Мюллера. Оперетта выдержала множество представлений, прежде чем в одной из венских газет появилась рецензия с ироническим приговором: "Мюллер, написав оперетту на музыку Штрауса, нажил каменный дом. Если бы Штраус писал оперетты на музыку Мюллера, он умер бы с голода".

Суровый приговор

Несмотря на всю остроту своего языка, Джоаккино Россини, по крайней мере, один раз остался безмолвным. Однажды, в 1856 году, он зашел в музыкальный магазин в Париже и наткнулся на Франсуа Фетиса, знаменитого французского ученого.
- Возможно ли все это изучить, cher, Фетис?", - спросил Россини, указывая на "Трактат о контрапункте и фуге" Фетиса, лежавший на прилавке.
- Вовсе нет, - ответил Фетис, - и вы являетесь живым доказательством противоположного.

Назад в будущее

Моцарт обладал богатым чувством юмора. В одном из произведений, которое называлось "Музыкальная шутка", предполагалось высмеять деревенский оркестр. В этом произведении в каденции скрипки звучит целотонная гамма, в нём имеются также параллельные квинты, запрещенные всеми установленными правилами. Пьеса завершается кульминацией, звучащей одновременно в нескольких разных тональностях.
В наше время эти гармонии уже не кажутся странными. Целотонная гамма является составной частью и существенным элементом французского импрессионизма. Композиторы, пишущие в стиле неоклассицизма, используют параллельные квинты. Одновременная игра в разных тональностях получила научное название политональность. Моцарт в своих самых смелых мечтах, конечно же, не мог предположить, что его невинная шалость полтора века спустя станет серьёзным пособием для других композиторов.

Замена

После смерти Карузо его импресарио стал искать замену великому певцу. Выслушав одного юношу, он воскликнул:
- А вы, сеньор, вполне могли бы заменить покойного Энрико!
- Вы так думаете? - спросил поражённый юноша.
- Да, если бы умерли вместо него.

Нет худа без добра

Во время своей ссылки в Оренбурге Александр Алябьев был весьма популярной личностью. Его часто приглашали в лучшие дома на вечера, где он с большим успехом давал концерты. И вот однажды некто напомнил жене оренбургского губернатора, что Алябьев - сосланный преступник и не стоит ему оказывать столько внимания. На что губернаторша решительно ответила:
- Я считаю, что России повезло, что у неё есть такие преступники. Вдвойне же повезло Сибири и Уралу, куда этих негодников сослали и где теперь, именно благодаря им, наконец возникло культурное общество.

Как Вам угодно ...

Во время репетиции одной из симфоний Антона Брукнера дирижёр Ганс Рихтер обратился к сидящему в зале автору: "Играть фа или фа-диез?". Сияющий от удовольствия Брукнер вскочил на ноги: "Как Вам будет угодно, господин Капельмейстер! Продолжайте, продолжайте!"

Штраус а-ля Стравинский

Как-то раз во время исполнения вальса Штрауса дирижёр Альфредо Каззела забыл показать музыкантам отмену повтора. Вышла небольшая сумятица - половина оркестра заиграла повтор, а другая половина перешла к следующему разделу. Сам дирижёр отнёсся к этой случайной политональности философски: "Это прозвучало в стиле Стравинского - доминанта на фоне субдоминанты и тоника на фоне доминанты".

Наконец-то!

Густав Малер при посещении Ниагарского водопада воскликнул: "Вот оно! Настоящее fortissimo!"

Во всем виноваты ...

Любимым пианистом Фёдора Шаляпина в Америке был Макс Рабинович, который удивительным образом умел подстраиваться под капризные шаляпинские ритмы. Однако каждый раз, когда у Шаляпина были проблемы с голосом или с памятью, он всю вину сваливал на пианиста. После нескольких таких выходок Макс Рабинович предпочёл уволиться.
Певца это сильно огорчило, и он принял аккомпаниатором высокого светлого блондина британца, который очень хорошо играл на фортепиано, но никак не мог передать специфический колорит русской песенности. После одного особенно неудачного выступления Шаляпин пришёл в неописуемую ярость.
- Уберите от меня этих проклятых евреев! - в гневе орал он. - Верните мне Рабиновича!

Свой среди чужих

Однажды, возвращая домой, Дмитрий Дмитриевич Шостакович встретил в подъезде двух мужчин пьющих водку. Видимо, из-за скромной одежды и манер они приняли его за человека своего круга.
- Третьим будешь?  - спросили незнакомцы Шостаковича.
Тот согласился. Разлили, выпили. Шостакович всё время молчал, поэтому новые приятели поинтересовались: "Скажи хоть, кем ты работаешь?" Врать Дмитрий Дмитриевич не умел: "Композитор я". Возникла пауза. "Ну, не хочешь говорить - не надо ..."
И разлили ещё по одной.

Мимолётная хитрость

Когда Пётр Кончаловский писал портрет Прокофьева, тот сочинял "Мимолётности", подходил к роялю, наигрывал куски. Однажды во время такого музицирования художник заметил:
- Сергей Сергеевич, вот тут бы подольше надо, продлить бы ещё ...
- В том-то и хитрость. Как раз потому, что вам хочется здесь подольше, я и меняю тональность, - ответил с улыбкой композитор.

Трудности перевода

Когда в 1959 году США посетила группа советских композиторов, среди которых были Шостакович, Кабалевский и Хренников, Госдепартамент, ответственный за предоставление переводчиков, выбрал для этой работы настоящего русского князя. На официальном приёме один из присутствующих спросил Дмитрия Шостаковича, не примет ли он сегодня приглашение на вечеринку в частном доме. Шостакович просил извинить его, так как он собирался этим вечером послушать "Мадам Баттерфляй". Князь же перевёл: "Господин Шостакович сожалеет, но у него сегодня вечером свидание с миссис Баттерфляй".

Священный трепет

Был всего один музыкант, перед которым трепетал дирижёр Сергей Кусевицкий, — это Сергей Васильевич Рахманинов. Во время репетиции "Рапсодии на тему Паганини" с Рахманиновым в качестве солиста Кусевицкий остановил оркестр и потребовал: "Флейты, ещё больше pianissimo".
- "Кларнеты", — поправил Рахманинов едва слышно. Повисла драматическая пауза, пока Кусевицкий не смог восстановить самообладание.

"А ты кто такой?"

Неприятие Игорем Стравинским и Арнольдом Шёнбергом музыкально-эстетических позиций друг друга доходило порой до язвительных недвусмысленных пассажей в адрес оппонента, причём наиболее наступательную позицию занимал Шёнберг (в "Трёх сатирах для хора" он даже позволил себе откровенно высмеять "маленького Модернского" - Стравинский был мал ростом, хотя и выше самого Шёнберга). Стравинский, со своей стороны, называл Шёнберга "модернистски припудренным Брамсом".

Третьим будешь?

Однажды скрипач Игорь Политковский и пианист Евгений Эпштейн гастролировали по городам Закавказья с циклом бетховенских сонат. В одном маленьком городке на аэродроме их встречал представитель Дома офицеров, где был объявлен концерт. Он приветливо поздоровался, но в глазах было ожидание.
- А где ваш третий? - наконец спросил он.
- Нас только двое, - ответил Политковский.
- А я заказал в гостинице три номера, - растерянно сказал военный. - Мне показалось, что на афише три фамилии.
На афише действительно друг под другом были расположены три фамилии:
Бетховен - скрипичные сонаты.
Политковский - скрипка.
Эпштейн - фортепиано.

Долой суррогаты

Как-то раз в ресторане Иоганнесу Брамсу подали кофе, смешанный с цикорием. Брамс незамедлительно вызвал владельца ресторана.
- Скажите, — сказал он, — у вас случайно нет цикория?
- Да, есть, господин Брамс
- Удивительно! —  воскликнул композитор, — А можно мне на него взглянуть?
Принесли два пакетика с  цикорием.
- И это всё, что у вас есть? — разочарованно спросил  Брамс.
- Да, к сожалению, это всё.
- Отлично, — радостно воскликнул  Брамс, пряча оба пакетика себе в карман. — А теперь, будьте любезны, приготовьте-ка нам настоящий кофе!

Фамильная фальш

Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели:
 - А ведь Вы, Вано, не композитор!
Мурадели обиделся:
- Это почему же я не композитор?
- Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо МИ у вам МУ, вместо РЕ — РА, вместо ДО — ДЕ, а вместо ЛЯ — ЛИ. Вы же, Вано, в ноты совсем не попадаете!

Слишком поздно!

Однажды Даниель Обер признался Рихарду Вагнеру, что он тридцать лет писал музыку, прежде чем понял, что совершенно лишён таланта. Вагнер скорее утвердительно спросил:
- И после этого Вы перестали сочинять?
Обер тяжело вздохнул:
- Увы, это было совершенно невозможно, так как я стал слишком знаменит!

Правильное ударение

Молодой, но уже довольно известный пианист как-то поинтересовался мнением Генриха Нейгауза о своей игре. На что профессор ему заметил: 
- Вы безусловно талантливы, но в вашей игре слышится: "Я играю Шопена", а надо, чтобы звучало: "Я играю Шопена".

В деревню ... в глушь ...

Иван Семёнович Козловский, зная, что Сталин ему благоволит, однажды обратился с просьбой:
- Я никогда не был за границей. Хотелось бы съездить.
- Не убежишь?
- Что Вы, Иосиф Виссарионович, родное село мне намного дороже, чем вся заграница.
- Правильно! Молодец! Вот и поезжай в родное село.

Сплошная экономия

Английский король Георг Четвёртый согласился уплатить за концерт Паганини лишь половину требуемого им гонорара. Знаменитый скрипач разозлился:
- Его величество может послушать меня и за ещё меньшую сумму, если посетит один из моих публичных концертов!

Обознался

Во время оккупации Вены фашистской Германией произошел курьёзный случай с немецким военным комендантом. Ему стало известно, что среди бюстов композиторов украшавших Венскую оперу находится бюст еврея - композитора Феликса Мендельсона-Бартольди. Комендант лично влез на крышу здания оперы. Культурных познаний ему не хватало, однако, он прекрасно изучил физиономическую теорию арийской расы и, как ему казалось, мог легко отличить еврея от нееврея. Найдя скульптуру с самым крючковатым носом и самым неарийским выражением лица, он приказал солдатам сбросить её вниз. Вскоре к ужасу коменданта выяснилось, что ниспровергнут был вовсе не Мендельсон, а любимый композитор Гитлера - Рихард Вагнер. За такую оплошность комендант был отправлен на восточный фронт.

Шутка Бетховена

Всем известен мотив открывающий бетховенскую Пятую симфонию до минор - знаменитое "Так судьба стучится в двери!" Но есть ещё и подтекстовка, которую композитор часто применял в шутку, имея в виду эпизод из ранней пьесы Иоганна Вольфганга Гёте "Гёц фон Берлихинген", повествующей о феодальном бароне. В 3-ем действии пьесы мы находим фон Берлихингена осаждённым в замке войсками императора. На предложение сдаться гордый рыцарь отвечает: "Я очень уважаю Его Императорское Величество, но, несмотря на это, он может лизнуть мою задницу". Этот пассаж известен в Германии как "цитата Гёца", и именно слова "Leck mich am Arch" напевал Бетховен на свой "судьбоносный" мотив.

Хамелеон

В 1962 году в СССР приехал 80-летний Игорь Стравинский, которого в течение многих лет до этого советские газеты и журналы награждали язвительными эпитетами, называя "лакеем американского империализма" и "прислужником католической церкви". При встрече с одним из авторов этих определений, Б.М. Ярустовским, композитор протянул в знак приветствия не руку, а свою трость. Смущённый "музыковед" был вынужден её пожать, показав тем самым, кто же из них настоящий лакей.

Окурок как мера таланта

По свидетельству композитора Юрия Левитина: "Шостакович много курил. Но, не считая возможным курить в классе, он выходил в коридор, где выкуривал папиросу. Однако, увлекаясь, он подолгу сидел в классе не куря. Будучи же недоволен учеником, весьма часто выбегал в коридор. Говорили, что по количеству его окурков можно судить о качестве сочинения ученика".

Пациент скорее мёртв …

Однажды Ганса фон Бюлова долго уговаривали продирижировать новый спектакль в Берлинском оперном театре. Маэстро упорно отказывался, считая новое произведение абсолютно бездарным. Однако автору оказывал содействие сам кайзер Вильгельм II, и, в конце концов, Бюлову пришлось подчиниться.
На премьеру дирижёр прибыл одетым как на похороны, с чёрной траурной повязкой на руке.
- Что произошло? – спросили Бюлова с удивлением встревоженные музыканты. – Вы кого-то похоронили?
- Пока ещё нет, - невозмутимо ответил дирижёр. – Но сейчас вы увидите, как я буду хоронить эту оперу …

Зачем?

Когда Сергей Рахманинов прибыл в Америку, один музыкальный критик удивлённо спросил:
- Почему маэстро так скромно одевается?
- Меня всё равно здесь никто не знает, - ответил композитор.
Со временем Рахманинов ничуть не изменил своих привычек. Тот же критик через несколько лет снова спрашивает:
- Маэстро, ваши материальные обстоятельства значительно изменились к лучшему, но лучше одеваться вы не стали.
- Зачем? Ведь меня и так все знают, - пожал плечами Рахманинов.

Она не придёт ...

Некий богатый петербургский меценат, пригласив как-то известного польского скрипача Генрика Венявского к себе на чашку чая, сказал как бы мимоходом:
- Кстати, можете прихватить с собой скрипку.
- Благодарю вас от имени моей скрипки, - любезно ответил музыкант, - но, насколько мне известно, она не пьёт чая ...
 

Универсальный комплимент

Однажды Игорь Стравинский, находясь в Италии, зашёл в антикварную лавку.
- Сколько стоит эта ваза? - обратился он к хозяину.
- Шесть тысяч лир, - ответил хозяин. - Но вам, высокоуважаемый маэстро, мы готовы продать эту вазу за четыре тысячи. Только потому, что это вы.
Польщённый композитор заплатил деньги и подумал: "А всё же не плохо быть знаменитым"
- Куда прикажете доставить вазу?
- В отель "Националь"
- А кому?

Фамилию менять будем?

Когда Мстислав Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Галины Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию "Ро ... стро ... по ... вич", сказала ему:
- Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию ...

Дон Жуан для Зальцбурга.

Дирижёр Бруно Вальтер долго искал подходящего исполнителя роли Дон Жуана для моцартовских спектаклей в Зальцбурге. И тут он узнаёт, что Эцио Пинца спел эту партию в нью-йоркском "Метрополитен-опера" и имел огромный успех. Дирижёр договорился с певцом о встрече по телефону. В назначенное время раздался звонок в дверь. Открывать пошла кухарка, немолодая чешка, весьма дельная, но прозаическая и не склонная к душевным порывам особа. Через мгновение она ворвалась обратно в комнаты, смущённая и взволнованная, и прошептала: "Там пришёл такой красивый мужчина!". Бруно Вальтер тут же сказал: "Кажется, я нашёл своего Дон Жуана для Зальцбурга!"

Кошачья музыка

В ночь с 10 на 11 февраля 1906 года у дома музыкального писателя и критика Рудольфа Луиса состоялась необычная акция протеста. Дело в том, что накануне Луис опубликовал в одной из мюнхенских газет разгромную рецензию на премьеру Симфониетты (ор. 90) Макса Регера. После этого ученики композитора пришли со своими инструментами к дому критика и сожгли несколько пачек газеты под аккомпанемент диких звуков. Луис ответил заметкой в утреннем выпуске, заявив, что мешавшая ему спать "кошачья музыка" была, вероятно, первой репетицией нового оркестрового сочинения Регера.

Кстати, о птичках ...

Оркестр Романской Швейцарии под управлением Эрнеста Ансерме гастролировал в Москве. Исполнялось произведение Отторино Респиги "Фонтаны Рима", в последней части которого использовалась грамзапись соловьиного пения. На репетиции выяснилось, что пластинку администратор оркестра не привёз. Кинулись по московским архивам, но ту самую пластинку, которая традиционно использовалась для сопровождения "Фонтан виллы Медичи при заходящем солнце", не нашли. В итоге было решено заменить запись аналогичной. Во время концерта на фоне еле слышного аккорда оркестра раздалось шипение динамиков, и хорошо поставленный голос диктора объявил: "Дрозд подмосковный", после чего раздалось соответствующее чириканье.

Правильный расчёт