– 

In Fortune solio
sederam elatus,
prosperitatis vario
flore coronatus;
quicquid enim florui
felix et beatus,
nunc a summo corrui
gloria privatus.

Fortune rota volvitur:
descendo minoratus;
alter in altum tollitur;
nimis exaltatus
rex sedet in vertice
caveat ruinam!
Nam sub axe legimus
Hecubam reginam.

Primo Vere


3. Veris leta facies

Veris leta facies
mundo propinatur,
hiemalis acies
victa iam fugatur,

In vestitu vario
Flora principatur,
nemorum dulcisono
que cantu celebratur. Ah!

Flore fusus gremio
Phebus novo more
risum dat, hac vario
iam stip Youflore.

Zephyrus nectareo
spirans in odore.
Certatim pro bravio
curramus in amore. Ah!

Cytharizat cantico
dulcis Philomena,
flore rident vario
prata iam serena,

Salit cetus avium
silve per amena,
chorus promit virgin
iam gaudia millena. Ah!

4. Omnia sol temperat

Omnia sol temperat
purus et subtilis,
novo mundo reserat
faciem Aprilis,
ad amorem properat
animus herilis
et iocundis imperat
deus puerilis.

Rerum tanta novitas
in solemni vere
et veris auctoritas
jubet nos gaudere;
vias prebet solitas,
et in tuo vere
fides est et probitas
tuum retinere.

Ama me fideliter,
fidem meam noto:
de corde totaliter
et ex mente tota
sum presentialiter
absens in remota,
quisquis amat taliter,
volvitur in rota.

5. Ecce gratum

Ecce gratum
et optatum
Ver reducit gaudia,

Ecce gratum
et optatum
Ver reducit gaudia,
purpuratum
floret pratum,
Sol serenat omnia.

Iamiam cedant tristia!
Estas redit,
nunc recedit
Hyemis sevitira. Ah!

Iam liquescit
et decrescit
grando, nix et cetera;
bruma fugit,
Ver Estatis ubera;

Illi mens est misera,
qui nec vivit,
nec lascivit
sub Estatis dextera.

Gloriantur
et letantur
in melle dulcedinis,
qui conantur,
ut utantur
premio Cupidinis:
simus jussu Cypridis
gloriantes
et letantes
pares esse Paridis.

Uf dem anger

6. Tanz

7. Floret silva nobilis

Floret silva nobilis
floribus et foliis.

Ubi est antiquus
Meus amicus,
Meus amicus ?
Ubi est antiquus, Ah!

Hinc, hinc ...
Equitavit-tavit ...

Eia, eia ...
quis me amabit? Ah!

Floret silva undique,
Floret silva undique,

Mah mime geselen,
Mah mime geselen,

Ist mir we,
Gruonet der walt
allenthalben,
wa ist min geselle
alse lange? Ah!
Der ist geriten,
owi,
wer sol mich minnen? Ah!

8. Chramer, gip die varwe mir

Chramer, gip die varwe mir,
die min wengel roete,
damit ich die jungen man
an ir dank der minnenliebe noete.
Seht mich an,
jungen man!
Lat mich iu gevallen!

Minnet, tugentliche man,
minnecliche frouwen!
Minne tuot iu hoch gemout
unde lat iuch in hohen eren schouwen.
Seht mich an
jungen man!
Lat mich iu gevallen!

Wol dir, werit, daz du bist
also freudenriche!
Ich will dir sin undertan
durch din liebe immer sicherliche.
Seht mich an,
jungen man!
Lat mich iu gevallen!

9. Reie

Swaz hie gat umbe
Swaz hie gat umbe,
daz sint alles megede,
die wellent an man
allen disen sumer gan!

Chume, chum, geselle min
Chume, chum, geselle min,
ih enbite harte din,
ih enbite harte din,
chume, chum, geselle min.

Suzer rosenvarwer munt,
chum un mache mich gesunt
chum un mache mich gesunt,
suzer rosenvarwer munt.

Swaz hie gat umbe
Swaz hie gat umbe,
daz sint alles megede,
die wellent an man
allen disen sumer gan!

10. Were diu werlt alle min

Were diu werlt alle min
von deme mere unze an den Rin
des wolt ih mih darben,
daz diu chunegin von Engellant
lege an minen armen.

In Taberna

11. Estuans interius

Estuans interius
ira vehementi
in amaritudine
loquor mee menti:
factus de materia,
cinis elementi
similis sum folio,
de quo ludunt venti.

Cum sit enim proprium
viro sapienti
supra petram ponere
sedem fundamenti,
stultus ego comparor
fluvio labenti,
sub eodem tramite
nunquam permanenti.

Feror ego veluti
sine nauta navis,
ut per vias aeris
vaga fertur avis;
non me tenent vincula,
non me tenet clavis,
quero mihi similes
et adiungor pravis.

Mihi cordis gravitas
res videtur gravis;
iocis est amabilis
dulciorque favis;
quicquid Venus imperat,
labor est suavis,
que nunquam in cordibus
habitat ignavis.

Via lata gradior
more iuventutis
inplicor et vitiis
immemor virtutis,
voluptatis avidus
magis quam salutis,
mortuus in anima
curam gero cutis.

12. Olim lacus colueram

Olim lacus colueram,
olim pulcher extiteram,
dum cignus ego fueram.

Miser, miser!
modo niger
et ustus fortiter!

Girat, regirat garcifer;
me rogus urit fortiter;
propinat me nunc dapifer,

Miser, miser!
modo niger
et ustus fortiter!

Nunc in scutella iaceo,
et volitare nequeo
dentes frendentes video:

Miser, miser!
modo niger
et ustus fortiter!

13. Ego sum abbas

Ego sum abbas Cucaniensis
et consilium meum est cum bibulis,
et in secta Decii voluntas mea est,
et qui mane me quesierit in taberna,
post vesperam nudus egredietur,
et sic denudatus veste clamabit:

Wafna! Wafna!
Quid fecisti sors turpissima!
Nostre vite gaudia
abstulisti omnia!

14. In taberna quando sumus

In taberna quando sumus
non curamus quid sit humus,
sed ad ludum properamus,
cui semper insudamus.
Quid agatur in taberna
ubi nummus est pincerna,
hoc est opus ut queratur,
si quid loquar, audiatur.

Quidam ludunt, quidam bibunt,
quidam indiscrete vivunt.
Sed in ludo qui morantur,
ex his quidam denudantur
quidam ibi vestiuntur,
quidam saccis induuntur.
Ibi nullus timet mortem
sed pro Bacho mittunt sortem:

Primo pro nummata vini,
ex hac bibunt libertini;
semel bibunt pro captivis,
post hec bibunt ter pro vivis,
quater pro Christianis cunctis
quinquies pro fidelibus defunctis,
sexies pro sororibus vanis,
septies pro militibus silvanis.

Octies pro fratribus perversis,
nonies pro monachis dispersis,
decies pro navigantibus
undecies pro discordaniibus,
duodecies pro penitentibus,
tredecies pro iter agentibus.
Tam pro papa quam pro rege
bibunt omnes sine lege.

Bibit hera, bibit herus,
bibit miles, bibit clerus,
bibit ille, bibit illa,
bibit servis cum ancilla,
bibit velox, bibit piger,
bibit albus, bibit niger,
bibit constans, bibit vagus,
bibit rudis, bibit magnus.

Bibit pauper et egrotus,
bibit exul et ignotus,
bibit puer, bibit canus,
bibit presul et decanus,
bibit soror, bibit frater,
bibit anus, bibit mater,
bibit ista, bibit ille,
bibunt centum, bibunt mille.

Parum sexcente nummate
durant, cum immoderate
bibunt omnes sine meta.
Quamvis bibant mente leta,
sic nos rodunt omnes gentes
et sic erimus egentes.
Qui nos rodunt confundantur
et cum iustis non scribantur.

Cour d’Amours

15. Amor volat undique

Amor volat undique,
captus est libidine.
Iuvenes, iuvencule
coniunguntur merito.

Siqua sine socio,
caret omni gaudio;
tenet noctis infima
sub intimo
cordis in custodia:

fit res amarissima.

16. Dies, nox et omnia

Dies, nox et omnia
michi sunt contraria;
virginum colloquia
me fay planszer,
oy suvenz suspirer,
plu me fay temer.

O sodales, ludite,
vos qui scitis dicite
michi mesto parcite,
grand ey dolur,
attamen consulite
per voster honur.

Tua pulchra facies
me fay planszer milies,
pectus habet glacies.
A remender
statim vivus fierem
per un baser.

17. Stetit puella

Stetit puella
rufa tunica;
si quis eam tetigit,
tunica crepuit.

Stetit puella
tamquam rosula;
facie splenduit,
os eius fioruit.

18. Circa mea pectora

Circa mea pectora
multa sunt suspiria
de tua pulchritudine,
que me ledunt misere.

Manda liet,
Manda liet,
min geselle
chumet niet.

Tui lucent oculi
sicut solis radii,
sicut splendor fulguris
lucem donat tenebris.

Manda liet,
Manda liet,
min geselle
chumet niet.

Vellet deus, vallent dii
quod mente proposui:
ut eius virginea
reserassem vincula.

Manda liet,
Manda liet,
min geselle
chumet niet.

19. Si puer cum puellula

Si puer cum puellula
moraretur in cellula,
felix coniunctio.
Amore suscrescente
avulso procul tedio,
fit ludus ineffabilis membris,
lacertis, labiis.

20. Veni, veni, venias

Veni, veni, venias,
ne me mori facias,
hyrca, hyrce, nazaza,
trillirivos...

Pulchra tibi facies
oculorum acies,
capillorum series,
o quam clara species!

Rosa rubicundior,
lilio candidior
omnibus formosior,
semper in te glorior!

21. In truitina

In truitina mentis dubia
fluctuant contraria
lascivus amor et pudicitia.
Sed eligo quod video,
collum iugo prebeo:
ad iugum tamen suave transeo.

22. Tempus es iocundum

Tempus es iocundum,
o virgines,
modo congaudete
vos iuvenes.

Oh, oh, oh,
totus floreo,
iam amore virginali
totus ardeo,
novus, novus amor
est, quo pereo.

Mea me confortat
promissio,
mea me deportat
negatio.

Oh, oh, oh,
totus floreo
iam amore virginali
totus ardeo,
novus, novus amor
est, quo pereo.

Tempore brumali
vir patiens,
animo vernali
lasciviens.

Oh, oh, oh,
totus floreo,
iam amore virginali
totus ardeo,
novus, novus amor
est, quo pereo.

Mea mecum ludit
virginitas,
mea me detrudit
simplicitas.

Oh, oh, oh,
totus floreo,
iam amore virginali
totus ardeo,
novus, novus amor
est, quo pereo.

Veni, domicella,
cum gaudio,
veni, veni, pulchra,
iam pereo.

Oh, oh, oh,
totus floreo,
iam amore virginali
totus ardeo,
novus, novus amor
est, quo pereo.

23. Dulcissime

Dulcissime,
totam tibi subdo me!

Blanziflor Et Helena

24. Ave formosissima

Ave formosissima,
gemma pretiosa,
ave decus virginum,
virgo gloriosa,
ave mundi luminar,
ave mundi rosa,
Blanziflor et Helena,
Venus generosa!

Fortuna Imperatrix Mundi

25. O Fortuna

O Fortuna
velut luna
statu variabilis,
semper crescis
aut decrescis;
vita detestabilis
nunc obdurat
et tunc curat
ludo mentis aciem,
egestatem,
potestatem
dissolvit ut glaciem.

Sors immanis
et inanis,
rota tu volubilis,
status malus,
vana salus
semper dissolubilis,
obumbrata
et velata
michi quoque niteris;
nunc per ludum
dorsum nudum
fero tui sceleris.

Sors salutis
et virtutis
michi nunc contraria,
est affectus
et defectus
semper in angaria.
Hac in hora
sine mora
corde pulsum tangite;
quod per sortem
sternit fortem,
mecum omnes plangite!

Судьба чудовищна
и пуста,
уже с рождения запущено колесо
невзгод и болезней,
благосостояние тщетно
и не приводит ни к чему,
судьба следует по пятам
тайно и неусыпно
за каждым, как чума;
но не задумываясь
я поворачиваюсь незащищённой спиной
к твоему злу.

И в здоровье,
и в делах
судьба всегда против меня,
потрясая
и разрушая,
всегда ожидая своего часа.
В этот час,
не давая опомниться,
зазвенят страшные струны;
ими опутан
и сжат каждый,
и каждый плачет со мной!

2. Оплакиваю раны, нанесённые Судьбой

Я оплакиваю раны, нанесённые Судьбой,
и глаза мои залиты слезами,
она делает дары живущим,
но меня упрямо обходит.
Истинно то, что написано:
у неё прекрасные волосы и светлый лик,
но подойди ближе и рассмотри -
она окажется лысой.

На троне Судьбы
я часто был поднят,
окружённый
морем цветов благосостояния;
я мог процветать
счастливо и благословлять,
теперь же я падаю с этой вершины,
лишённый славы.

Колесо Фортуны делает оборот;
я оказываюсь внизу;
другой поднят надо мной;
высоко, слишком высоко.
Он теперь царь -
созидающий и разрушающий!
А под осью колеса - неописанной красоты
богиня Гекуба.

Весна


3. Счастливое лицо весны

Счастливое лицо весны
повёрнуто к миру,
суровая зима
теперь бежит побеждённая;

Одетая цветами
господствует Флора,
гармония леса
хвалит её в песнях. Ah!

Влюблённый во Флору
Фобос вновь
улыбки расточает, убранные
сонмом цветов,

Зефир дохнул нектаром -
поднялись бризы;
позвольте же нам мчать, чтобы выиграть
приз любви. Ah!

Словно арфа поёт
нежный соловей,
морем цветов
смеются радостные луга,

Щебет птиц всё громче
в чудесных лесах,
и хор дев
уже обещает тысячу радостей. Ah!

4. Солнце согревает всё

Солнце согревает всё,
чистое и любезное,
вновь оно обращает к миру
своё лицо в апреле,
обращена к любви
каждая душа,
и радости управляются
богом-младенцем.

Сколько всего возрождается
на празднестве весны
и власти её,
и предлагает нам возрадоваться,
она открывает нам знакомые пути,
и в вашей жизни
это истинно и правильно,
чтобы остаться самим собой.

Любите меня искренне,
смотрите, как я предан:
всем моим сердцем
и всеми моими помышлениями
я с вами,
даже когда я далеко,
кто бы ни любил эти частые
повороты на колесе.

5. Посмотри, как она приятна

Смотри, приятная
и стремительная
весна возвращает нам радости,

Смотри, приятная
и стремительная
весна возвращает нам радости;
пурпурным цветом
наливаются цветы,
солнечный свет заливает всё.

Печаль уходит прочь!
Лето возвращается,
и забывается
суровость зимы. Ah!

Тают
и исчезают
льды, снега и т. д.,
зима бежит,
близится лето;

Несчастлив тот,
кто не живёт
вожделениями
по законам лета.

Они славят
и веселятся
в сладости и нежности,
те, кто стремится
взять
приз Купидона;
подобно Киприду,
позволяют нам славить
и радоваться,
приравниваясь к Парису.

На поляне

6. Танец

7. Леса цветут

Леса цветут
буйным цветом.

Он покинул меня,
Где же мой друг,
Где же мой друг?
Он покинул меня, Ah!

[игра слов]


Увы!
Кто же будет любить меня? Ah!

Леса распускаются,
Леса распускаются,

Я — плачу о своём возлюбленном.
Я — плачу о своём возлюбленном.

Это во мне
Будит воспоминания
всё, что было,
почему мой возлюбленный
так далеко? Ah!
Он уехал,
увы,
кто же будет любить меня?

8. Торговец, дайте мне краску

Торговец, дайте мне краску,
чтобы сделать мои щёки красными,
чтобы я смогла молодых людей
против их желания любить меня заставить.
Посмотри на меня,
молодой человек!
Пожалуйста, уступи мне себя!

Добрый человек, полюби
женщину, достойную любви!
Люби, облагораживая твой дух,
и это сделает тебе честь.
Посмотри на меня,
молодой человек!
Пожалуйста, уступи мне себя!

Здравствуй, мир,
возвышенный в радостях!
Я буду покорна тебе
за удовольствия, даримые тобой.
Посмотри на меня,
молодой человек!
Пожалуйста, уступи мне себя!

9. Хоровод

Те, кто ходят круг за кругом
Те, кто ходят круг за кругом,
все они — старые девы,
они хотят провести без мужчин
всё длинное лето.

Приди, приди, моя любовь!
Приди, приди, моя любовь,
я буду долгим для тебя,
я буду долгим для тебя,
приди, приди, моя любовь.

Сладки твои яркие губы,
приди и сделай меня лучше,
приди и сделай меня лучше,
сладки твои яркие губы.

Те, кто ходят круг за кругом
Те, кто ходят круг за кругом,
все они — старые девы,
они хотят провести без мужчин
всё длинное лето.

10. Если бы весь мир был мой

Если бы весь мир был мой,
от моря до Рейна,
я обошёлся бы без тебя,
если бы королева Англии
оказалась в моих руках.

В таверне

11. Жжёт внутри

Жжёт внутри
и гнев силён,
горько
я говорю с моим сердцем:
задаваясь вопросом,
почему, словно оторвавшись от ясеня,
я, подобно его листу,
играю с ветрами.

Если путь
умного человека
состоит в том, чтобы строить
основы на камне,
то я — глупец, подобен
текущему потоку,
который своего курса
никогда не меняет.

Я несусь,
подобно судну без компаса,
в потоках воздуха,
подобно свету, парящей птице;
цепи не могут удержать меня,
ключи не могут запереть меня,
я ищу людей подобно мне,
чтобы присоединится к бродягам.

Волнения моего сердца
не опасны;
они приятней шутки
и слаще, чем медовые соты;
какие бы указания ни давала Венера,
это приятная обязанность,
ведь в ленивом сердце
она никогда не поселяется.

Я путешествую широкой дорогой,
это и есть путь молодости,
я отдаюсь своим недостаткам,
забываю о пользе,
я стремлюсь к удовольствиям тела,
больше чем к спасению,
поскольку моя душа мертва,
я буду заботиться о теле.

12. Когда я жил у озера

Когда я жил у озера,
когда я был красивым,
то был подобен лебедю.

Я нищ,
чёрен,
и поруган, и болен!

Слуга плюёт на меня;
я сгораю на погребальном костре:
слуга теперь не служит мне.

Я нищ,
чёрен,
и поруган, и болен!

Я нахожусь на плато,
и не могу лететь дальше,
я вижу голый песок:

Я нищ,
чёрен,
и поруган, и болен!

13. Я аббат

Я аббат страны веселья и праздности,
и моя паства — один из пьющих,
и я хотел бы быть в секте Десятника,
и кто-то найдёт меня в таверне утром,
после вечерни он уедет, взяв мои одежды,
и поэтому будет он снискивать крики:

Wafna! Wafna!
Что вы наделали, ведомые судьбой!
Радости своей жизни
все вы потеряли!

14. Когда мы в таверне

Когда мы в таверне,
мы не думаем, как будем уходить,
но мы торопимся приступить к игре,
которая заставит нас вспотеть.
Что случается в таверне,
где деньги — хозяин,
вы можете спросить меня,
и услышите, что я скажу. Итак.

Кто-то играет, кто-то пьёт,
кто-то просто бездельничает,
но из тех, кто играет,
некоторые остались без одежды,
а те, кто выиграли, взял их одежды,
некоторые одеты в мешки.
Здесь никто не боится смерти,
но они бросают кости во имя Бахуса:

В начале всего стоит торговец вином,
он разливает напитки;
первый за заключённых,
следующие два — за живущих,
четвёртый — за всех христиан,
пятый — за поминаемого покойника,
шестой — за свободных сестёр,
седьмой — за оставшихся в лесу,

восьмой — за странствующих братьев,
девятый — за рассеянного монаха,
десятый — за моряков,
одиннадцатый — за бранящихся,
двенадцатый — за кающихся,
тринадцатый — за путешествующих.
За Римского Папу как за короля
они все пьют без остановки.

Хозяйка пьёт, хозяин пьёт,
солдат пьёт, священник пьёт,
мужчина пьёт, женщина пьёт,
слуга пьёт с девицей,
работящий пьёт, ленивый пьёт,
белый пьёт, чёрный пьёт,
удачливый пьёт, неудачник пьёт,
глупый пьёт, умный пьёт.

Чистый пьёт, грязный пьёт,
больной пьёт и изгнанник,
мальчик пьёт, старик пьёт,
епископ пьёт и дьякон,
сестра пьёт, брат пьёт,
бабка пьёт, мать пьёт,
этот пьёт, тот пьёт,
сотни пьют, тысячи пьют.

Больше шести сотен монет
не хватит, если
пьют все без удержу.
...
и без меры все люди;
и поэтому они — неимущие.
Но тех, кто клевещет, они могут проклясть,
и их имена уже не попадут в книгу праведников.

Любовные утехи

15. Купидон летает всюду

Купидон летает всюду
весь охваченный желанием.
Молодых людей и женщин
соединяет справедливо.

Одинокая девица,
не познав всех удовольствий,
сохранит она тьму ночи
в глубине
своего сердца:

какая горькая судьба!

16. День, ночь и весь мир

День, ночь и весь мир
оборачиваются против меня,
щебетание девиц
заставляет меня плакать
и часто вздыхать,
и как ничто пугает меня.

O друзья, вы смеётесь,
вы не знаете, что вы говорите,
оставьте меня, опечаленного,
я пребываю в большом горе,
не дайте же мне усомниться
в вашей честности.

Твоё красивое лицо
заставляет меня плакать,
твоё сердце как лёд.
Но всё можно
исправить, меня оживил бы
один поцелуй.

17. Девушка стояла

Девушка стояла
в розовой тунике;
если бы любой коснулся её,
туника бы упала.

Девушка стояла
подобно маленькой розе;
её лицо было лучистым,
а рот подобен цветку.

18. В моей груди

В моей груди
много вздохов
по твоей красоте,
которая ранит меня.

Manda liet,
Manda liet,
мой возлюбленный
не идёт.

Твои глаза сияют
Подобно лучам солнца,
подобно свету,
который разгоняет тьму.

Manda liet,
Manda liet,
мой возлюбленный
не идёт.

Могут ли боги представить,
что у меня в голове:
от оков девственности
я хочу освободить её.

Manda liet,
Manda liet,
мой возлюбленный
не идёт.

19. Если парень с девушкой

Если парень с девушкой
заперлись в маленькой комнате,
счастливо их уединение.
Любовь возносится
и вожделенная игра начнётся
в оживших телах,
руках и губах.

20. Приди, приди, о, приди же

Приди, приди, о, приди же,
не дай мне умереть,
... [игра слов]


Твоё лицо красиво,
свет твоих глаз прекрасен,
твои сплетённые волосы нежны,
что за чудесное существо!

Краснее розы,
белее лилии,
любимей, чем все другие,
я буду всегда славить тебя!

21. На весах

На весах моих чувств
перевешивают друг друга
сладострастие и скромность.
Но я выбираю то, что вижу,
и подставляю свою шею под ярмо:
я отдаюсь ярму.

22. В это радостное время

В это радостное время,
о, сколько дев,
возрадуйтесь с ними,
вы, молодые люди.

Oh, oh, oh,
я весь разрываюсь,
я от женской любви
весь сгораю,
всё новая и новая любовь —
это невыносимо.

Я ободрена
моим обещанием,
я удручена
твоим отказом.

Oh, oh, oh,
я весь разрываюсь,
я от женской любви
весь сгораю,
всё новая и новая любовь —
это невыносимо.

Зимой
человек терпелив,
дыхание весны
делает его страстным.

Oh, oh, oh,
я весь разрываюсь,
я от женской любви
весь сгораю,
всё новая и новая любовь —
это невыносимо.

Что делает меня игривой —
моя девственность,
что удерживает меня —
моя простота.

Oh, oh, oh,
я весь разрываюсь,
я от женской любви
весь сгораю,
всё новая и новая любовь —
это невыносимо.

Приди же, моя госпожа,
моя радость,
приди, приди, моя милая,
я умираю.

Oh, oh, oh,
я весь разрываюсь,
я от женской любви
весь сгораю,
всё новая и новая любовь —
это невыносимо.

23. Мой самый нежный

Мой самый нежный,
я отдаюсь тебе без остатка!

Бланзифор и Елена

24. Славься, прекраснейшая

Славься, прекраснейшая,
драгоценная, как камень,
славься, гордость дев,
великолепная дева,
славься, свет мира,
славься, роза мира,
Бланзифор и Елена,
всеобъемлющая Венера!

Фортуна — повелительница мира

25. О, Фортуна

O, Фортуна,
словно луна
ты изменчива,
всегда создавая
или уничтожая;
ты нарушаешь движение жизни,
то угнетаешь,
то возносишь,
и разум не в силах постичь тебя;
что бедность,
что власть —
всё зыбко, подобно льду.

Судьба чудовищна
и пуста,
уже с рождения запущено колесо
невзгод и болезней,
благосостояние тщетно
и не приводит ни к чему,
судьба следует по пятам
тайно и неусыпно
за каждым, как чума;
но не задумываясь
я поворачиваюсь незащищённой спиной
к твоему злу.

И в здоровье,
и в делах
судьба всегда против меня,
потрясая
и разрушая,
всегда ожидая своего часа.
В этот час,
не давая опомниться,
зазвенят страшные струны;
ими опутан
и сжат каждый,
и каждый плачет со мной!